драббликЛюбовь кружила где-то неподалеку с Кроули с тех самых пор, когда он вернулся от несговорчивого Сингера, чудом унеся ноги и, видимо, все-таки оставив что-то важное в доме Бобби. У любви так много ликов, ее проявления неисчислимы и загадочны, вот и взглянув на изящные старинные старинные часы с затейливыми стрелками, Кроули понял - это любовь.
Вместе с часами пришлось, конечно, возлюбить и владельца - жалкого большеглазого старичка-антиквара. Может, это и не было необходимым, но его волосы серебрились до самых плеч, и старикашка то и дело премерзко забирал их в хвост, но одна или две пряди тут же выскальзывали и извивались, словно черви, спадая на лицо. И старикашка вновь убирал их, и вновь они спадали, и снова... в общем, Кроули такого издевательства стерпеть не мог.
"Король Преисподней" звучит, конечно, внушительно и красиво, а вот "лысеющий Король Преисподней" - как-то несолидно, и горе тому, кто осмелится напомнить Кроули об этом.
Так или иначе, любовь царила в воздухе, а прекрасные настенные часы, любовно добытые Кроули для кабинета, мелодично возвестили, что лучшее пыточное время - пять пополудни - уже наступило. У каждого уважающего себя джентльмена должны быть свои ритуалы, и Кроули не разочаровывал клиентов вот уже которую сотню лет.
- Ты, - Кроули вышел из кабинета и обратился к невзрачному охраннику, - мне нужен черный смокинг. Сейчас, - пришлось повысить голос, чтобы обалдевший от вида, в котором Король соизволил выйти, демон поторопился.
Кроули довольно улыбнулся: если такое впечатление он производит на подчиненных, что же будет с жертвами. Поправив пышное алое боа, он зашагал к пыточной.
Вернувшийся со смокингом демон неуверенно остановился перед дверьми, не смея беспокоить хозяина за работой. По всем коридорам разносился негромкий свист, изредка прерываемый приглушенными криками.
- All you need is love, - насвистывал Кроули, улыбаясь.
О, как много из его мыслей мог бы почерпнуть сейчас растерянный Кастиэль, но его здесь не было. А демон продолжал самозабвенно улыбаться, зная, как икается сейчас паре неугомонных братьев и тому, кто считает себя их отчимом.
Занятый работой, он в красках представлял себе, какое неизмеримое количество любви и в какой форме он преподнес бы прямо сейчас каждому, кого ласково коснулся мыслью.
Сердце несговорчивой жертвы оказалось у Кроули в кулаке, когда он дошел до самых приятных воспоминаний. Оно еще билось, когда демон, с нежностью представляя перед собой Сингера, пригвоздил его ножом к столу.
Меланхолично вздохнув и отерев руки об одежду жертвы, он снова начал насвистывать. Романтика скрашивает даже самые серые будни.